Кто крестится двумя пальцами указательным. История крестного знамения в христианской церкви
Здравствуйте! Если возможно, мне бы хотелось более подробно узнать (может быть Вы посоветуете литературу на эту тему) о истории раскола Русской Церкви в результате реформ Патриарха Никона. Почему староверы крестятся двумя перстами? Если в церкви креститься двумя перстами, то будет ли это большим грехом? Меня очень интересует этот вопрос, т.к. мои прабабушка и прадедушка были очень набожными староверами, и я сейчас не знаю, как мне правильно поступать: придерживаться старой веры или можно совместить ее с настоящей. В храме спросить у священника я как-то стесняюсь. Помогите мне, пожалуйста, разобраться в этом вопросе.
Отвечает иеромонах Адриан (Пашин):
Хорошие книги по этому вопросу:
C. Зеньковский "Русское старообрядчество", Н. П. Каптерев "Патриарх Никон и Царь Алексей Михайлович".
"Придерживаться старой веры", как это понимают старообрядцы значит фактически находиться в расколе с Вселенской Церковью, т. к. старообрядцы всех направлений, за исключением единоверов, едины в одном - в непризнании православности Вселенской Православной Церкви.
Вопрос об употреблении одного из видов крестного знамения, признанных Русской церковью равноспасительными, не является насущной проблемой для нашего спасения. Креститься двумя перстами не является грехом, но для некоторых людей может быть соблазном, т. к. в течение 3-х столетий это крестное знамение считалось "раскольничьим". На поместных соборах 1918 и 1971 гг.. Русская церковь признала равноспасительность старых обрядов, но конечно, те, кто не общается с Вселенской Церковью находятся в сомнительном положении. Как верные чада Православной Церкви мы можем посоветовать Вам ни в коем случае не разрывать общение с Русской Православной Церковью и постараться отнестись со смирением к некоторому неприятию старых обрядов среди некоторых ее чад.
Единоверческая церковь возникла как путь возвращения старообрядцев, находящихся в расколе, во Вселенскую Церковь. "Единоверие" значит, что вера одна, вера Вселенской Православной Церкви. Смотрите: /news/001127/01.htm Это такая же православная церковь, как и другие, там служат священники, рукоположенные нашими епископами, и поминается Святейший Патриарх Алексий.
Внешне выражаемое в таком движении руки, что оно воспроизводит символическое очертание Креста, на котором был распят Господь ; при этом осеняющий выражает внутреннюю во ; во Христа как в вочеловечившегося Сына Божьего, Искупителя людей; любовь и благодарность по отношению к , надежду на Его защиту от действия падших духов, надежду на .
Для крестного зна́мения мы складываем пальцы правой руки так: три первых пальца (большой, указательный и средний) слагаем вместе концами ровно, а два последних (безымянный и мизинец) пригибаем к ладони…
Сложенные вместе три первых пальца выражают нашу веру в Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа как единосущную и нераздельную Троицу, а два пальца, пригнутые к ладони, означают, что Сын Божий по воплощении Своем, будучи Богом, стал человеком, то есть означают Его две природы – Божескую и человеческую.
Осенять себя крестным знамением надо не торопясь: возложить его на лоб (1), на живот (2), на правое плечо (3) и затем на левое (4). Опустив правую руку можно делать поясной или земной поклон.
Осеняя себя крестным знамением, мы прикасаемся сложенными вместе тремя пальцами ко лбу – для освящения нашего ума, к животу – для освящения наших внутренних чувств (), потом к правому, затем левому плечам – для освящения наших телесных сил.
О тех же, которые знаменуют себя всей пятерней, или кланяются, не окончив еще креста, или махают рукой своей по воздуху или по груди своей, святитель сказал: «Тому неистовому маханию бесы радуются». Напротив, крестное знамение, совершаемое правильно и неспешно, с верою и благоговением, устрашает бесов, утишает греховные страсти и привлекает Божественную благодать.
Сознавая свою греховность и недостоинство перед Богом, мы, в знак нашего смирения, сопровождаем нашу молитву поклонами. Они бывают поясными, когда наклоняемся до пояса, и земные, когда, кланяясь и становясь на колена, касаемся головою земли.
«Обычай делать крестное знамение берет начало со времен апостольских» (Полн. Правосл. богослов. энциклоп. Словарь, СПб. Изд. П.П.Сойкина, б.г., с. 1485). Во время крестное знамение уже глубоко вошло в жизнь современных ему христиан. В трактате «О венце воина» (около 211 г.) он пишет, что мы ограждаем свое чело крестным знамением при всех обстоятельствах жизни: входя в дом и выходя из него, одеваясь, возжигая светильники, ложась спать, садясь за какое-либо занятие.
Крестное знамение не является лишь частью религиозного обряда. Прежде всего, это – великое оружие. Патерики, отечники и жития святых содержат много примеров, свидетельствующих о той реальной духовной силе, которой обладает образ .
Уже святые апостолы силою крестного знамения совершали чудеса. Однажды апостол Иоанн Богослов нашел лежащим при дороге больного человека, сильно страдавшего горячкой, и исцелил его крестным знамением ( , святитель. Житие святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. 26 сентября).
Крестное знамение
Крестное знамение (церковнослав. «знак креста») в христианстве - молитвенный жест, представляющий собой изображение креста движением кисти руки. Крестное знамение совершается в разных случаях, например, при входе и выходе из храма, перед или после произнесения молитвы, во время богослужения, как знак исповедания своей веры и в других случаях; также при благословении кого-либо или чего-либо. Есть несколько фразеологических оборотов, обозначающих действие человека, совершающего крестное знамение: «осенять себя крестным знамением», «совершать крестное знамение», «налагать на себя крестное знамение», «(пере)креститься» (не путать со значением «принять таинство Крещения»), а также «назнаменова́ть(ся)». Крестное знамение используется во многих христианских конфессиях, различаясь вариантами сложения пальцев (обычно в этом контексте употребляется церковнославянское слово «персты»: «сложение перстов», «перстосложение») и направлением движения руки.Православие
В современном православии общепризнаны два варианта перстосложения: троеперстие и именословное перстосложение, которое используют священники (и архиереи) при благословении. Старообрядцы, а также единоверцы используют двоеперстие.
Троеперстие
Рука, сложенная в троеперстии
Троеперстие - для совершения крестного знамения складывают три первые пальца правой руки (большой, указательный и средний), а два других пальца пригибают к ладони; после чего последовательно касаются лба, верхней части живота, правого плеча, затем левого. Если крестное знамение совершается вне общественного богослужения, принято произносить «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь», или иную молитву.Три сложенных вместе перста символизируют Пресвятую Троицу; символическое значение двух других пальцев в разное время могло быть разным. Так, первоначально у греков они вовсе ничего не означали. Позднее, на Руси, под влиянием полемики со старообрядцами (утверждавшими, что «никонияне из креста Христова Христа упразднили») эти два пальца были переосмыслены как символ двух природ Христа: Божественной и человеческой. Это толкование является сейчас самым распространённым, хотя встречаются и другие (например, в Румынской церкви эти два пальца толкуются как символ Адама и Евы, припадающих к Троице).
Рука, изображая крест, касается сначала правого плеча, потом левого, что символизирует традиционное для христианства противопоставление правой стороны как места спасённых и левой как места погибающих (см. Мф., 25, 31-46). Таким образом, поднося руку сначала к правому, затем к левому плечу, христианин просит причислить его к участи спасённых и избавить от участи погибающих.
Православный священник, благословляя людей или предметы, складывает пальцы в особое перстосложение, именуемое именословным. Считается, что пальцы, сложенные таким образом, изображают буквы IC XC, то есть, инициалы имени Иисус Христос в греко-византийском написании. При благословении руку при начертании поперечной линии креста ведут сначала налево (относительно преподающего благословение), потом направо, то есть, у человека, благословляемого таким образом, сначала благословляется правое плечо, потом левое. Архиерей имеет право преподавать благословение сразу 2-мя руками.
Почаще осеняйте себя крестным знамением. Помните: «Крест воздвизается, и падают духов воздушных чинове»; «Господи, оружие на диавола крест Твой еси нам». К прискорбию моему, видел я, что некоторые просто машут рукой, не касаясь даже лба и плеч. Это прямо издевательство над крестным знамением. Вспомните, что говорил преподобный Серафим про правильное крестное знамение. Прочтите это его наставление.
Чада мои, вот, как надо накладывать, с молитвою, которая есть воззвание ко Пресвятой Троице. Говорим: Во имя Отца, сложив три перста вместе, показывая этим, что Господь един в трех лицах. Прикладывая сложенные три перста ко лбу, мы освящаем свой разум, возносясь молитвой к Богу Отцу, Вседержителю, Творцу ангелов, неба, земли, людей, Творцу всего видимого и невидимого. И затем, касаясь нижней части груди этими же перстами, мы поминаем все муки Спасителя, за нас потерпевшего, Его распятие, нашего Искупителя, Сына единородного, от Отца рожденного, несотворенного. И освящаем сердце свое и все чувства свои, вознося их к земной жизни Спасителя, нас ради и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившегося, и говорим: и Сына. Затем, вознося персты на рамена (плечи), говорим: и Святаго Духа. Просим третье лицо Пресвятой Троицы не оставить нас, освятить нашу волю и милостиво помочь нам: все силы наши, все действия наши направить на то, чтобы стяжать Духа Святого в сердца наши. И, наконец, смиренно, благоговейно, со страхом Божиим и надеждой, и с глубокою любовью ко Пресвятой Троице, заканчиваем эту великую молитву, говоря: аминь, то есть истинно, да будет так.
Эта молитва навсегда соединена с крестом. Вдумайтесь в это.
Я сколько раз с болью чувствовал, что многие совсем механически произносят эту великую молитву, будто не молитву, а нечто такое, что принято говорить перед началом молитвословия. Так вы никогда не поступайте. Это грех.
Схиархимандрит Захария (1850–1936)
Двоеперстие
Двоеперстие (также двуперстие) преобладало до реформ патриарха Никона в средине XVII века и было официально признано в Московской Руси Стоглавым Собором. Практиковалось оно до XIII века и на греческом Востоке (Константинополе), быв позже вытеснено троеперстием. Двуперстие было официально осуждено в Русской Церкви на Соборах в 1660-е; на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1971 года все дониконовские русские обряды, включая двоеперстное крестное знамение, были признаны легитимными.
При совершении двоеперстия два пальца правой руки - указательный и средний - соединяются вместе, символизируя две природы Христа, при этом средний палец получается слегка пригнут, что означает Божественное снисхождение и вочеловечение. Три оставшиеся пальца также соединяются вместе, символизируя Пресвятую Троицу; причём в современной практике конец большого пальца упирается в подушечки других двух, которые покрывают его сверху. После чего кончиками двух пальцев (и только ими) касаются последовательно лба, живота, правого и левого плеча. Также подчёркивается, что нельзя креститься одновременно с поклоном; поклон, если он требуется, следует совершать уже после того, как опустили руку (впрочем, этого же правила придерживаются и в новом обряде, хотя и не так строго).
На Западе, в отличие от православной Церкви, никогда не было таких конфликтов относительно сложения перстов при крестном знамении, как в Русской Церкви, и поныне существуют различные его варианты. Так, католические молитвословы, говоря о крестном знамении, обычно приводят лишь произносимую при этом молитву (In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti), ничего не говоря о сочетании пальцев. Даже католики-традиционалисты, обычно достаточно строго относящиеся к обряду и его символике, допускают здесь существование различных вариантов. В польской католической общине принято совершать крестное знамение пятью пальцами, открытой ладонью, в память о пяти ранах на теле Христа.
Когда католик первый раз совершает крестное знамение, войдя в храм, он предварительно обмакивает кончики пальцев в особой чаше со святой водой. Этот жест, являющийся, по всей видимости, отголоском древнего обычая омывать руки перед совершением Евхаристии, позже был переосмыслен как обряд, совершаемый в воспоминания таинства Крещения. Некоторые католики совершают такой обряд и дома, перед началом домашней молитвы.
Священник, благословляя, использует такое же перстосложение, что и при крестном знамении, а руку ведёт так же, как и православный священник, то есть, слева направо. Помимо обычного, большого креста, в латинском обряде сохранился, как остаток древней практики, т. н. малый крест. Он совершается во время мессы, перед чтением Евангелия, когда священнослужители и молящиеся большим пальцем правой руки изображают три маленьких креста на лбу, устах и сердце.
Латинский крест является эмблемой пересечения линий Духа (Альфы) и Материи (Омеги), знаменуя место, где рождается Христос и откуда энергии Логоса изливаются на планету.
Касаясь лба – верхнего (северного) конца креста, мы произносим: «Во имя Отца».
Касаясь сердца – нижнего (южного) конца, произносим: «...и Матери».
Касаясь левого плеча как восточного конца, говорим: «...и Сына».
И касаясь правого плеча как западного конца креста, говорим: «...и Святого Духа. Аминь!».
Включая имя Матери в свое обращение к Троице, мы взываем к сознанию Космической Девы, которая делает каждый аспект священной Троицы значимым для нашего эволюционирующего сознания. Поистине, Мария – Дщерь Божья, Мать Христа и Невеста Духа Святого. Исполняя сокровенную роль женского дополнения каждого аспекта мужского принципа Бога, она, как никто, способна отобразить природу Отца, Сына и Святого Духа.
Творя крестное знамение, мы поддерживаем сознание этих аспектов в теле, душе, уме и сердце.
Совершение Крестного Знамения требует от верующего глубокого, вдумчивого и благоговейного отношения. Много веков назад Иоанн Златоуст увещевал задумываться над этим следующими словами: «Вы должны не просто чертить крест своими пальцами, - писал он. – Вы должны делать это с верой».
Крестное знамение играет исключительную роль в духовной жизни православного христианина. Каждый день, во время утренних и вечерних молитв, во время богослужения и перед вкушением пищи, перед началом учения и по его окончании, христианин накладывает на себя знамение Честнаго и Животворящего Креста Христова.
В конце третьего столетия знаменитый карфагенский церковный учитель Тертуллиан писал: «Путешествуя, и передвигаясь, входя в помещение и выходя из него, обуваясь, принимая ванну, за столом, зажигая свечи, ложась, садясь, при всём, что мы делаем – мы должны осенять свой лоб крестом». Спустя столетие после Тертуллиана, святитель Иоанн Златоуст писал следующее: «Никогда не выходите из дома, не перекрестившись».
В Древней Церкви крестом осенялся только лоб. Описывая литургическую жизнь Римской Церкви в III веке, священномученик Ипполит Римский пишет: «Всегда старайся смиренно осенять свой лоб крестным знамением». Об употреблении одного перста в крестном знамении говорят затем: святитель Епифаний Кипрский, блаженный Иероним Стридонский, блаженный Феодорит Киррский, церковный историк Созомен, святитель Григорий Двоеслов, преподобный Иоанн Мосх и в первой четверти VIII века преподобный Андрей Критский. Согласно выводам большинства современных исследователей, осенение лба (или лица) крестом возникло еще во времена апостолов и их преемников.
Приблизительно к IV веку христиане стали осенять крестом все свое тело, т.е. появился известный нам «широкий крест». Однако наложение крестного знамения в это время все еще сохранялось единоперстное. Более того, к IV веку христиане начали осенять крестом не только себя, но и окружающие предметы. Так современник этой эпохи преподобный Ефрем Сирин пишет:
«Животворящим крестом осеняются наши дома, наши двери, наши уста, наша грудь, все наши члены. Этот крест вы, христиане, не оставляйте ни в какое время, ни в какой час; пусть он с вами будет во всех местах. Без креста ничего не предпринимайте; ложитесь ли спать или встаете, работаете или отдыхаете, едите или пьете, путешествуете на суше или плаваете по морю - постоянно украшайте все ваши члены этим живоносным крестом».
В IX веке единоперстие постепенно стало заменяться двуперстием, что было обусловлено широким распространением на Ближнем Востоке и Египте монофизитства. Тогда православные стали употреблять в крестном знамении двоеперстие, как символическое выражение православного учения о двух природах во Христе. Так произошло, что одноперстие в крестном знамении стало служить внешним, наглядным признаком монофизитства, а двоеперстие - православия.
Более раннее и очень важное свидетельство об употреблении греками двоеперстия принадлежит несторианскому митрополиту Илии Гевери, жившему в конце IX-Х века. Желая примирить монофизитов с православными и с несторианами, он писал о том, что последние несогласны с монофизитами в изображении креста. Именно, одни знамение креста изображают одним перстом, ведя руку слева направо; другие двумя перстами, ведя, наоборот, справа налево. Монофизиты, осеняя себя одним перстом слева направо, подчеркивают этим, что веруют во единого Христа. Несториане и православные, изображая крест в знамении двумя перстами – справа налево, исповедывают тем свое верование, что на кресте человечество и божество были вместе соединены, что это было причиной нашего спасения.
Помимо митрополита Илии Гевери о двуперстии писал также и преподобный Иоанн Дамаскин в своей монументальной систематизации христианского вероучения, известной под названием «Точное изложение православной веры».
Приблизительно в XII веке в грекоязычных Поместных Православных Церквях (Константинопольской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской и Кипрской) двоеперстие было заменено троеперстием. Причина тому виделась в следующем. Поскольку к XII веку борьба с монофизитами уже закончилась, то двоеперстие утратило свой демонстративный и полемический характер. Однако двоеперстие роднило православных христиан с несторианами, которые также употребляли двоеперстие. Желая внести изменение во внешнюю форму своего богопочитания, православные греки начали осенять себя троеперстным крестным знамением, тем самым подчеркивая свое почитание Пресвятой Троицы. На Руси, как уже и было отмечено, троеперстие было введено в XVII веке во время реформ патриарха Никона.
Игумен Павел, инспектор МинДАиС
Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования», №2, 2015
Наш читатель из Минска Алексей Геннадьевич Живица пишет: «Расскажите про переход в православии с двуперстия на троеперстие. В Московии на этой почве был сильный раскол. А как в ВКЛ? Ведь униаты тоже имели греческий обряд. Пожалуйста, напишите саму суть: начало и последствия».
Вопрос действительно интересный и практически не изученный – по идеологическим и политическим причинам, так как связан не только с религией старообрядцев, но и – что самое интересное – с попытками Москвы захватить ВКЛ.
СУТЬ ВОПРОСА
Сразу начнем с самого главного: сегодня в Европе все крестятся неправильно – как и неправильно объясняют символику этого акта. А вот правильно крестятся только православные эфиопы – это древнейшая церковь, которая прямо унаследовала традиции еще иудеохристиан из Израиля через Египет в третьем столетии (за 700 лет до крещения Руси). Православные эфиопы делают мальчикам обрезание после рождения, именуют библейских персонажей иудейскими именами, держат в каждом храме копию Ковчега Заветов, не признают Троицу, как и решения вселенских соборов, в которых отказались участвовать. И крестятся они архаично, как и крестились все первые христиане: двумя пальцами – указательный держат прямо и вертикально, а средний полусогнут, сама ладонь обращена к человеку перпендикулярно, что вместе символизирует крест. То есть, как бы в руке держишь крестик. Тут и весь смысл: они КРЕСТОМ ИЗ ПАЛЬЦЕВ себя осеняют – а не просто набором пальцев или жменькой, что креста никак не составляет.
Крестом из пальцев крестились все древние христиане с апостольских времен. Такие изображения мы находим на мозаиках римских храмов: образ Благовещения в Усыпальнице св. Прискилы (III век), изображение Чудесного лова в церкви св. Аполлинария (IV век) и т. д. Но с распространением христианства в Европе и Азии изначальный смысл был утрачен, а вместо него стали молиться просто двумя пальцами, что было закреплено после четвертого вселенского собора (V век), когда был выражен догмат о двух природах во Христе.
Смысл стали вкладывать совсем иной. Вот как об этом пишет энциклопедия:
«При двуперстном сложении большой, мизинец и безымянный складываются вместе, что символизирует Святую Троицу. Средний и указательный остаются выпрямленными и соединенными между собой, при этом указательный держится прямо, а средний слегка согнут, что символизирует две природы в Иисусе Христе – божественную и человеческую, причем согнутый средний палец указывает на умаление (кенозис) божественной природы во Христе. В отличие от троеперстия при крестном знамении старообрядцев акцентирована искупительная жертва Иисуса Христа, посему слова, с которыми совершается крестное знамение, повторяют Исусову молитву: Господи Исусе Христе, Сыне Божии, помилуй мя грешнаго».
Однако напомним, что православные эфиопы отрицают Троицу и вкладывают совсем иной смысл, просто-напросто изображая пальцами крест. Но в мире распространилась традиция креститься уже прямыми двумя пальцами.
Ещё до крещения Руси, в 893 году, двуперстие упоминается как употребляемое у несториан. Это ответвление христианства считалось в Европе ересью и было широко распространено в восточных странах, где нравилось всем тиранам тем, что несторианство обожествляло власть, ставило правителя в ранг «богоцаря». Что по сей день находит свое отражение в Русской православной церкви, которая оставалась и остается по сути своей несторианской. Но по форме несколько поменялась – что и связано с реформами Никона.
Татаро-монголы, которые в 1240-х годах установили свою власть в финском Залесье (будущей Московии), были вовсе не язычниками, а православными несторианами. В том числе сын Батыя Сартак (был кровно побратим с Александром Невским) был несторианской веры, в которую охотно перешли и московские князья. Обожествление власти укрепляло их позиции и тешило тщеславие, ведь паства теперь молилась в храмах не только фрескам с изображениями царей Орды (которые выступали ровней Иисусу), но и фрескам с изображениями своих московских князьков.
Кстати, именно отсюда вязалась традиция РПЦ обожествлять своих правителей – Александра Невского, Дмитрия Донского и прочих, ведь во времена несторианской Орды они и были не просто «святыми», а считались «богоцарями», их фрескам молились в храмах как своим богам.
В ордынское время произошел принципиальный раскол между религией Московии-Орды и религией Руси. В Русской православной церкви Киева категорически отвергали ересь несторианства, принятую в Москве со времен Сартака («куратора» финского Залесья, Суздальской земли), и считали московитов схизматиками, которые молятся не Богу, а своим царям Орды и князькам.
Правителям Московии это крайне не нравилось (а их несторианская вера не считалась тогда ни русской, ни православной, даже вообще «не христианской» по запискам иностранных путешественников; только в 1589 году Борис Годунов смог уговорить греков признать в Москве патриархию и название «Русская православная церковь», которое с крещения Руси принадлежало только митрополии Киева – в ответ на что Киев, протестуя, пошел в 1596 на заключение Унии).
Напомним, что в 1461 году ордыно-московское несторианство окончательно поругалось с греками и объявило о своей автокефалии, которая длилась рекордно долго для христианства – почти полтора века! В этот период в Московии и ее ордынском окружении была своя автокефальная несторианская вера – и совсем иная вера была на Руси, вера от крещения Руси, истинная. Поэтому неудивительно, что Иван Грозный, захватив Новгород, Псков, Тверь и Полоцк, первым делом уничтожил там все православное духовенство истинной русской веры (включая даже монахов), разграбил и разорил все православные храмы. А Новгородского епископа РПЦ Киева женил на кобыле, потом привязал его к этой кобыле лицом в круп, так с позором довез до Москвы, где его повесил под улюлюканья толпы московитов-несториан.
Все это сегодня табу для идеологов РПЦ и историков России – по понятным причинам, но как раз по понятным причинам ясна и ненависть Ивана Грозного к русскому православию. Как писал Лев Гумилев, только за один раз московский деспот ввел в ранг «святых» своей автокефальной несторианской религии около 40 татарских мурз – за то, что они перешли с татарскими народами на его службу, принимая московскую веру. Подобный произвол «наглым образом» отказывалась принимать РПЦ Киева – а посему войны объединенной Иваном Грозным Орды против русских княжеств тогда носили именно религиозный характер.
Но даже после «мира» с греками, которые в 1589 г. подарили Борису Годунову патриархию в Москве и само название «Русская православная церковь Москвы», и самих этих греков в Московии считали «гадкими иноверцами». Их делегацию пригласили на чествование избрания в цари первого Романова, но греки именовались в бумагах «нехристями», а после встречи с ними (как и с послами из ВКЛ) московит был обязан тщательно вымыть руки и помолиться – дабы они не нарушали своей «демократической скверной» несторианские устои обожествления московской власти.
А теперь самое время вернуться к вопросу о пальцах.
КАК КРЕСТИЛИСЬ В ВКЛ
Ученый Борис Успенский в очерке «Троеперстие: киевский след» пишет:
«Двуперстное крестное знамение было принято в Византии во время крещения Руси и естественным образом оттуда было заимствовано русскими. По всей видимости, двуперстие было заменено троеперстием у треков в XII-XIII вв. Таким образом, исторически речь идет о противопоставлении старого и нового греческого обряда; в актуальном сознании эпохи это противопоставление воспринималось, однако, как противопоставление русской и греческой традиции».
Эта трактовка вызывает большие сомнения, так как в этом «раскладе реалий» не учтена роль несторианской Орды. Не следует забывать и тот факт, что в 1273 году, еще задолго до венчания московского князя Ивана III с Софьей Палеолог, правитель Орды Ногай женился на дочери византийского императора Михаила Палеолога – Ефросинии Палеолог. И принял православие (как и двуглавого византийского орла в качестве официального герба Орды).
Но в любом случае неверен вывод историка. В период автокефалии Москвы это было вовсе не «противопоставление русской и греческой традиции», а противопоставление русской традиции РПЦ Киева (где стали креститься на греческий манер тремя пальцами – что вполне понятно, ведь РПЦ Киева была греческой митрополией) – и традиции несторианства Орды-Московии (где по несторианской традиции крестились двумя пальцами – ведь Москва объявила себя независимой от православного мира и от греческой церковной власти).
Есть четкие свидетельства о том, что русские православные ВКЛ крестились тремя пальцами. Отсюда понятна еще одна причина Ивана Грозного ненавидеть православие свободной Руси: на Руси крестились тремя пальцами, а на Московии-Орде – двумя пальцами по традиции несторианства.
Борис Успенский пишет:
«В нашем распоряжении находится источник, который позволяет сделать некоторые предположения на этот счет, – это записки Ульриха фон Рихенталя, жителя города Констанца, о Констанцском соборе 1414-1418 гг. Участником этого собора был митрополит Григорий Цамблак, поставленный 15 ноября 1415 г. епископами Литовской Руси по настоянию великого князя Витовта на митрополию Киевскую и всея Руси.
Цамблак прибыл в Констанц 19 февраля 1418 г. и вскоре по прибытии – по всей видимости, в воскресенье 20 февраля – отслужил здесь литургию. Ульриху фон Рихенталю довелось присутствовать на этой службе, и он оставил подробное ее описание; ему, как иностранцу, были интересны все детали увиденного – и он отмечает то, что не отметил бы русский наблюдатель, хорошо знакомый с церковной службой; в частности, он описывает то, как крестились Цамблак и окружающие его священнослужители.
Вот что сообщает Рихенталь: "Затем в субботу 19 февраля <в Констанц> въехал высокочтимый господин, господин Георгий, архиепископ Киевский из земли белых русских, что около Смоленска. Под ним <в его управлении> находятся 11 епископов, и он исповедует греческую веру... Как только архиепископ Киевский обосновался на месте, он повелел устроить в своем доме престол, где он и его попы могли бы отслужить литургию. Эту литургию, так же, как и престол, видел я сам, Ульрих Рихенталь, и один доктор теологии, которому архиепископ разрешил присутствовать. Я попросил его <доктора>, чтобы он взял меня с собой, что тот и сделал".
Затем следует описание богослужения, ценное для историка русской церкви. Здесь, между прочим, читаем: "...и каждый трижды осенил себя крестом, и это было так. Каждый прикоснулся ко лбу тремя пальцами правой руки и поднес пальцы вниз на грудь и оттуда на правое и левое плечо. И так они крестились <делали крест> много раз во время литургии".
Итак, насколько можно понять из данного описания, Григорий Цамблак и его окружение крестились тремя перстами. Это одно из наиболее ранних свидетельств о троеперстии на Руси. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что свидетельство это относится к представителям Литовской (Юго-Западной) Руси. Соблазнительно было бы сделать отсюда вывод о том, что троеперстие приходит в Великую Россию не из Константинополя, а из Киева. Мы знаем, что никоновские реформы, субъективно ориентированные на греческую церковь, объективно испытывали влияние церковной традиции Юго-Западной Руси.
…В данном случае Никон, по-видимому, непосредственно ориентировался на греческую церковную традицию».
Увы, Борис Успенский не до конца смог разобраться в этом вопросе, так как упустил главное – исторический и политический контекст реформ Никона.
КАК ЭТО БЫЛО
В Московской церкви двуперстие отменено в 1653 году патриархом Никоном, это решение было утверждено в 1654 году собором епископов (кроме Павла Коломенского).
С этой же датой связаны два важнейших события: союз Восточной Украины с Ордой-Московией и начало войны Москвы против ВКЛ-Беларуси 1654-1667 годов, в которой царь поставил своим войскам целью «Унии не быть, Латинству не быть, Жидам не быть» и уничтожил у нас половину населения.
Главная задача татаро-московитов состояла в том, чтобы обратить русинов-украинцев и литвинов-беларусов в свою несторианскую московскую веру, которая автоматически означала и присягу «богоцарю» Москвы (и закабаляла крестьян уже не просто в феодальное рабство, но уже в крепостное ментальное, ведь крестьянин становился рабом не феодала, а «БОГА»).
Вера и присяга царю для московитов были неразделимы, потому они за измену присяге карали чисто религиозными казнями – например, вырезали всех до младенца жителей города Бреста, насадив тела убитых на колья в оврагах – чтобы их съели дикие звери, не дав Иисусу воскресить этих погибших. Населению Бреста вменялось в вину, что они не просто «присягу царю предали», а якобы предали несторианскую веру московитов, где царь – это бог.
Но вот проблема: на Руси в ВКЛ все молятся тремя пальцами и считают татаро-московитов схизматиками за их несторианское двуперстие. И вряд ли станут подчиняться задаче «объединения в московскую веру», так как все на Руси ясно знают, что троеперстие – это и от старых традиций дедов Руси, и от Византии, от греков, от вообще русской Митрополии РПЦ Киева.
Так что же делать? Этот вопрос стал главным для царя Алексея Романова, когда он в 1653 г. обсуждал со своими московскими «стратегами» (в том числе церковными) планы оккупации Украины (Руси), Беларуси (Литвы) и Польши.
Долго думали, головы ломали москвичи. В итоге надумали: а давайте для ассимиляции «белорусцев» (такое название придумали для обращенных в московскую веру жителей оккупированных территорий) – пойдем им навстречу и чуть-чуть изменим на манер русской и греческой традиции наши обряды и иное. Давайте, чтобы не отличаться от «белорусцев», тоже станем креститься тремя пальцами.
– Мы от этого не рассыплемся, – сказал Алексей Романов. – Зато завоюем таким обманом огромные пространства и заставим другие народы мне присягнуть.
– Отличная идея! – поддержал Никон. – Но как быть, если у нас кто-то не захочет такой реформы?
– Казнить таких, – последовал ответ.
Так или не так шло это обсуждение плана вторжения в ВКЛ, но по сути именно в таком ключе. И именно большие военные планы по захвату огромных западных земель стали причиной этой реформы Никона, которая без рассмотрения этого главного аспекта кажется со стороны просто нелепой.
В принципе, не имеет никакого значения, креститься двумя пальцами или тремя. Ведь на Поместном Соборе РПЦ 1971 года все дониконовские обряды Москово-Орды, включая двуперстное крестное знамение, были признаны легитимными. А у католиков вообще не важен этот нюанс – можно хоть ладонью креститься (а безруким хоть ногой). Но вот именно тогда, при начале войны 1654-1667 годов, это имело политическое значение для захвата новых земель. Для мимикрии под захватываемое население исторической Руси и исторической РПЦ Киева.
Однако многие в Московском государстве не пожелали подчиняться этим «непонятным» для них реформам – ведь никто им сути не объяснял («важной, государственной, экспансионистской»). Появились как реалия «староверы», каковых властям Московии и затем России уже при Петре приходилось не просто преследовать, но и сжигать их поселения, а то и заниматься религиозным геноцидом. Сотни тысяч староверов сбежали в ВКЛ и другие страны, а в восемнадцатом столетии из лишь Московской губернии в ВКЛ-Беларусь сбежало около 10% населения, из которых многие – староверы.
Ко времени разделов Речи Посполитой эти беглецы из России (изгнанные оттуда за свое православие) составляли в Беларуси порядка 6,5% населения, жили компактно в своих селениях староверов, главным образом в Восточной Беларуси (и живут сегодня). Вопреки лжи российского официоза, у нас их никто не преследовал – это как раз мы в ВКЛ приютили тех православных, которых гнобили в России. Оттуда православные к нам бежали в огромнейшем количестве – именно из-за преследований православия в России.
А причина проста: в ВКЛ никому не было дела до того, как кто крестится и вообще кто во что верит. Потому что у нас никогда не обожествляли власть. А вот в России если кто-то крестится иным набором пальцев, кроме «данного властями народу», то это какой-то «заговорщик против царя и властей».
Итак, сделаем выводы. Троеперстие религия московитов переняла у ВКЛ – в рамках ожидаемого захвата наших земель в агрессии 1654 года против нас. Но война была проиграна, пришлось подождать до 1839 года, когда указом царя была ликвидирована наша униатская вера беларусов.
А что касается того, как правильно складывать пальцы при крещении, то имеет смысл только исконное, от эфиопского православия, где согнутый средний палец создает подобие креста. Причем – это, наверно, было важно в каком-то 3-4 столетии, а то и при Нероне в Риме, когда или христианам запрещали носить крестики (в рамках гонений на христиан), или по бедности своей не всякий мог иметь нательный крест из металла.
А тут сложил в крест пальцы – вот тебе и нательный крест. Как говорил Филиас Фог в романе Жюль Верна, «используй то, что под рукою, и не ищи себе иное». Просто и практично…ли по бедности своей не всякий мог иметь нательный крест из металла. о православия, гд
17 марта исполняется 90 лет одному из старейших московских священников протоиерею Герасиму ИВАНОВУ, клирику храма великомученика Димитрия Солунского на Благуше. Накануне юбилея мы беседовали с отцом Герасимом.
-- Отец Герасим, вы родились в верующей семье?
-- Да, я из старообрядцев. Точно день своего рождения не знаю – у старообрядцев этому не придавали значения, почитали день Ангела. По-настоящему человек рождается в крещении. Крестили меня 17 марта в честь преподобного Герасима Иорданского. В этот же день Церковь празднует память благоверного князя Даниила Московского. Если Бог даст, надеюсь в этом году 17 марта сослужить Святейшему Патриарху в Свято-Даниловом монастыре. А день рождения… Когда паспорт в 16 лет получал, поставил четвертое марта, то есть свой день Ангела по старому стилю. Нашу моленную на Преображенке к тому времени давно заняла милиция (перегородили все, комнаты себе сделали), и когда начальник паспортного стола спросил, где меня крестили, я ответил: «Вот тут, где вы сидите». Он сразу понял, что это правда. А в детстве… Знаете, все-таки без отца очень трудно. Его в гражданскую убили, сражался он против красных, за царя. Мама, помню, еще говорила, что несдобровать нам. Но после гражданской так много было вдов и сирот, и поди разберись, чьи отцы где воевали, когда брат на брата шел. Так что никто нас не тронул, но жили мы очень бедно. У меня три старших сестры было, а брат умер в детстве, еще до моего рождения. Самые светлые детские воспоминания у меня о нэпе. Мама и сестры работали на кустарей, я тоже помогал немножко - мы с мальчишками для одного кустаря чулки сушили. Даст он нам на выходной полтинник, мы накупим всего… Мама говорила, что опять как в старину живем – все на рынке есть и дешево. И отношения человеческие! Идем по рынку, продавщица из палатки маме кричит: «Груня, что же ты мимо проходишь?». «Денег сегодня нет». «Да бери что надо, завтра отдашь». Но недолго это было. Дали частникам чуть-чуть развернуться, а потом всех разгромили, крестьян раскулачили. Опять трудно стали жить. Торговал конфетами, яблоками, сапоги чистил – лишь бы копеечку заработать. Много пришлось испытать, но, слава Богу, не воровал. А в 36-ом поступил в изостудию ВЦСПС к Константину Федоровичу Юону – замечательному художнику, ученику Серова. Не надеялся поступить, туда такой конкурс был – триста желающих, а набирали всего один класс. Но представил я на конкурс свои детские картиночки, и взяли меня в этот класс. Как же я радовался!
-- Несмотря на такое трудное детство, вы успевали рисовать?
-- Любил я рисовать, с детства чувствовал красоту. Наверное, от отца передалось это – он был замечательным резчиком по дереву, делал иконостасы. В тринадцатом году, когда трехсотлетие Дома Романовых праздновалось, он с какого-то старого рисунка скопировал царское кресло, сам его сделал, озолотил. А у меня рисовать получалось, в школе все говорили: ну, Иванов, наверное, художником будет. Конечно, времени не хватало – и работал с малых лет, и дома по бедности сидели все больше впотьмах, а в темноте какое рисование? Но я настойчивый был. А когда поступил в студию, совсем другая жизнь началась. Учился, работал, познакомился со многими интересными людьми, с самим Константином Федоровичем. Во время войны в автомобильном учебном полку служил, но на фронт не попал. Писал плакаты, в конце войны участвовал в оформлении АвтоКА – Автомобильной выставки Красной Армии. Я же в детстве и не мечтал кем-то стать, а тут из нищеты… Ожил немножко. Хотя в тылу во время войны тоже жили очень трудно, но я благодарил Бога, что смог выучиться, стать художником.
-- Вы в детстве сохранили веру в Бога?
-- Веру я получил от мамы. Старообрядцы крепко стояли в вере. Жили мы в полуподвале. Помню, сидим зимой с сестричками на печке, греемся – совсем маленькие были. А мама угли ли разгребает, варит ли что – все время плачет и приговаривает: «Господи! Здесь на расстоянии огонь обжигает, как же там будем гореть? Там же огни неугасаемые». «Мама, неужели все гореть будут?» - спросил я ее. «Нет, кто хорошо жил, в любви к Богу и людям, те, конечно, будут радоваться. Но мы-то, мы-то грешные!..» - до сих пор слышу эти ее слова. Пусть кому-то это покажется диким фанатизмом, но она заронила в душе семена веры. Я не был ни октябренком, ни пионером. Думал, выгонят из школы – не беда, ремеслу выучусь. А уже в хрущевское время я дочку свою оградил от неприятностей: сам пришел в школу, сказал учительнице, что мы верующие люди, и дочка наша вступать в октябрята и пионеры не будет. Директор в РОНО ходил, там сказали: ну раз родители хотят, пусть будет белой вороной. Ребята некоторые сначала смеялись, что Леночка крестик носит, спрашивали учительницу, почему она не пионерка. Но учительница умная женщина была, сказала ученикам, что все в порядке. А потом одноклассники ее полюбили, подружились с ней многие, приходили к нам домой, радовались: «Ой, Лена, как у тебя здорово!» (а у нас иконы были старые, лампады горели). Некоторые признавались, что тоже в церковь ходят (обычно бабушки их водили). Сейчас у нее 16 детей, 12 внуков. Муж священник, наши внуки и правнуки все верующие, один внук уже священник и двое диаконы. Родительское воспитание – самое главное, никакая воскресная школа его не заменит. И мне семинария столько не дала, сколько те мамины живые слова, ее живые слезы.
-- А когда и почему вы перешли из старообрядчества в Православие и решили поступать в семинарию?
-- В армии вместе со мной служил Павел Александрович Голубцов, будущий епископ Новгородский Сергий. Он был искусствоведом, неплохо писал иконы. Так как у него было высшее образование, его раньше отпустили из армии, он буквально за 2 года окончил семинарию, поступил в академию. Реставрировал Богоявленский собор, а когда я демобилизовался и пришел к нему, работа там уже заканчивалась. Но он мне посоветовал ехать в Белоруссию. Сказал: там бедные церкви, и опыт приобретешь, и людям поможешь. Поехал я в Белоруссию просто как художник. Упрямый я был старообрядец, хотя чувствовал, что не все правильно у беспоповцев. Разве ж это дело – всего два таинства (крещение и покаяние) и то только страха смертного ради? Ведь если умирает человек, любой мирянин может крестить. Но все же держался родительской веры. А в Белоруссии помогал реставрировать храмы двум братьям-священникам Базилевичам. И один из них, отец Борис, убедил меня поступать в семинарию. Оставайтесь, сказал, старообрядцем, а закончите семинарию и приведете в Церковь всю свою братию. Зажег он меня. Через миропомазание я присоединился к Церкви и в 51-ом году поступил в семинарию. Мама, конечно, переживала, но потом смирилась с моим выбором. Потом она познакомилась с отцом Сергием (Голубцовым), когда он еще архимандритом был. Но ни сама она, ни сестры к Церкви так и не присоединились. Надо врачевать раскол. А в итоге старообрядцы и у себя в расколе: беспоповцы, поморцы. Я бы предложил всем объединиться и, конечно, лучше всего признать Патриарха. Нравятся вам обряды? Пожалуйста, я сам до сих пор крещусь двумя перстами. И Святейший об этом знает, знали и Патриархи Алексий I и Пимен. Все проклятия сняты – единоверцев Церковь признает.
-- После семинарии вы не сразу приняли сан?
-- Да, меня рукоположили только в 72-ом. Так сложилось... Преподавал у нас протопресвитер Николай Колчицкий из Богоявленского собора. Узнал он, что я художник, позвал расписывать собор. Я даже отдохнуть после семинарии не успел. А после Богоявленского меня в Пермь пригласили. Я же в семинарии портрет Святейшего Патриарха Алексия I написал. Он до сих пор в академии висит. И вот когда приезжал священник из Перми (по-моему, отец Михаил) в академию, увидел портрет, заинтересовался, кто писал, и нас познакомили. Он пригласил меня работать в Пермь. Поехал с семьей – у нас только что дочка родилась. Больше года там работал, расписал кафедральный собор в стиле Васнецова (специально ездил в Киев, делал во Владимирском соборе наброски). В Москву вернулся – меня в храм мученика Трифона на Рижской позвали. С тех пор не искал работу, она сама меня находила. В 60-е настоятель храма Всех Святых на Соколе отец Аркадий попросил некоторые фрески переписать – не нравились ему новые росписи. Я начал под куполом XX век расчищать, и открылись росписи XVII века. Очень аккуратно я все там отреставрировал. Сам Николай Николаевич Померанцев, выдающийся реставратор и искусствовед, говорил потом: вот настоящая профессиональная реставрация!
Но жена меня все уговаривала: «Рукополагайся, нечего все с художниками, они разные, и пьяницы есть». А я отвечал: «Ни ты в матушки, ни я в батюшки не годимся». Но немножко щемило на сердце – все-таки семинарию закончил... Умом понимал, что недостоин, но около 70-ого года написал прошение. Решил, силен Бог, могут и не рукоположить. Продолжал работать, в Печеры ездил (отца Алипия я еще по изостудии знал – мы там вместе учились). А в семьдесят втором, как раз под новый год, меня рукоположили в диаконы и назначили к единоверцам на Рогожское. Двух месяцев не прослужил диаконом, и на Святителя Алексия меня в иереи. Как же я испугался! Какой, думал, я священник, меня с моими знаниями разве что в деревню псаломщиком. Но рукоположили и Патриарх Пимен перевел меня к себе в Богоявленский. Восемнадцать лет я там прослужил.
-- И продолжали писать иконы, реставрировать храмы?
-- Меня многие предупреждали, что священнику некогда будет заниматься искусством. И, наверное, были правы. Но пришел я в собор, увидел голые стены… Реставрировали его постоянно, но каждый год там осыпалось все из-за сырости. Пробил шлямбуром стены, сделал обогрев, и одновременно расписывал храм. Нанимать же художников дорого было. Для чертогов в Патриаршей резиденции написал несколько картин, расписывал там домовую церковь. После Богоявленского собора служил в женском монастыре, потом – в храме Иоанна Воина на Якиманке. Там тоже большую реставрацию сделал. С отцом Николаем Ведерниковым из этого храма мы до сих пор друг у друга исповедуемся. Потом меня перевели в храм Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, там тогда настоятелем был епископ Красногорский Савва. Он занимался связями с армией, и меня назначили настоятелем в храме Академии Генерального штаба. Я там и сегодня почетный настоятель. Тоже сам писал иконы для этого храма.
Сейчас пишу картину «Спасение России». На облаках Николай Угодник, святители Петр, Алексий, Иов, Филипп, Ермоген, преподобный Сергий, Василий Блаженный, преподобномученица Елисавета Феодоровна, царственные страстотерпцы… А внизу Россия, в центре которой Москва, и все внизу в тумане. Это уже не по заказу пишу, а для себя.
-- Вы верите в будущее России?
-- Хочу верить, у меня же 12 правнуков, но... Мама приучила меня за все благодарить Бога, а ведь родился и рос я в страшное время. Пусть люди будут сыты, живут в достатке, но не надо забывать о Боге, о Страшном Суде. Это здесь мы герои, а там будем ждать, кто бы за нас помолился. Вот и нужно каждому думать, что он оставит после себя, кто будет молиться о его душе. Цель нашей жизни здесь – не накопление, не карьера, а спасение души для вечности. Без веры не только у России, но и у человечества нет будущего. Будет вера – будет спасение. А будет ли, только Богу известно.
